После кассового успеха “Додж-Сити” это было только вопросом времени, когда Джек Уорнер, глава студии Warner Bros. решится вложить большие деньги в новый вестерн. К октябрю 1939-го Роберт Бакнер представил тритмент оригинального сценария “Золотой поезд”, который рассказывал историю ловкой танцовщицы, которая вместе с офицером Конфедерации отправляется на Запад, чтобы переправить 5 миллионов долларов золотом правительству Джефферсона Дэвиса. Им пытается воспрепятствовать благородный капитан армии США, получивший задание правительства Абрахама Линкольна, конфисковать ценный груз. Джек Уорнер дал добро, и его правая рука, главный продюсер студии Хэл Уоллис назначил Майкла Кёртица режиссером ленты.

Сценарист писал роли под Эррола Флинна и Оливию де Хэвилленд. Планировалось, что картина должна быть как можно более в духе “Додж-Сити”: тот же режиссер, тот же сценарист, те же актёры. Однако Эррол Флинн потребовал сменить партнершу. Почему он это сделал – до конца не ясно. Учитывая близкие отношения Флинна и де Хэвилленд, а также то, что она была совершенно не в восторге от участия в “Додж-Сити”, можно предположить, что он оказал ей услугу, избавив от неинтересной роли.

В качестве замены Хэл Уоллис привёл на проект тридцатидевятилетнюю Мириам Хопкинс. Её звезда уже закатилась, но она была на контракте у Warner Bros., и платить ей всё равно пришлось бы. Из экономических соображений танцовщицей стала эта леди, совсем не подходящая под прописанный в сценарии образ юной игривой красотки. Неизвестно, что думал по этому поводу Кёртиц, никаких свидетельств его возражений не сохранилось. Скорее всего, он покорно согласился с выбором студии, как делал это уже не раз.

С чем он не согласился, это с рядом сцен в сценарии. 11-го октября он направил Хэлу Уоллису меморандум о 20 исправлениях в тексте Бакнера. Все они касались начала и конца истории (8 сцен были удалены, ускорена завязка, ярче расписан конфликт в “треугольнике” танцовщица – агент Конфедерации – контрразведчик Союза). Отчего только их? Потому что в 105-и страничном сценарии середина присутствовала лишь в виде тритмента, т.е. он был незавершенным. Это говорит о спешке, в которой Бакнер готовил текст. Подобная спешка сопровождала весь период производства фильма.

Дело в том, что на январь 1940-го у Кёртица и Флинна был запланирован другой блокбастер – “Морской ястреб”. К его съёмкам уже начали подготовку, и срыв сроков привёл бы к финансовым потерям студии. Джек Уорнер велел во что бы то ни стало начать производство “Вирджиния-Сити” - так стал называться фильм - в начале ноября.

Слово главы студии – закон. К 3-му ноября, когда съемочная группа прибыла в Флагстафф, штат Аризона, там завершились работы по возведению декораций. В производстве фильма участвовало более 200 человек. Они заняли все три отеля Флагстаффа, а также множество трейлеров. Ряд актеров поселился в сорока пяти милях от города на старом торговом посту Кэмерон в самом сердце территории индейцев навахо.

Кроме Мириам Хопкинс, там остановились Рэндольф Скотт, игравший агента Конфедерации и третью сторону в “треугольнике” c Флинном и Хопкинс; а также Хэмфри Богарт, задействованный в роли главаря бандитов Джона Мюрелла. Если с выбором Скотта режиссер попал точно в яблочко: актер смотрится потрясающе гармонично в фильме, то Богарт, похоже, был навязан боссами студии, также как Хопкинс. Актёру пришлось выступить в несвойственном ему амплуа. Под обширным гримом, в мексиканском наряде и с нетипичными манерами его даже трудно признать.

Следует отметить, что в отличие от Хопкинс, которая заметно портит впечатление от ленты, участие в ней Богарта такого эффекта не производит. Он был талантливым актером, пришедшим в кино со сцены. Он всегда ответственно относился к игре, какая бы роль ему не доставалась. Вот и здесь, он выложился на все сто процентов, если, не украсив фильм, то точно не испортив его.

О масштабности съемок говорит размер кортежа, который каждый съемочный день выдвигался на площадку. В него входили 12 легковых машин, 2 универсала, шесть автобусов, 17 восьмитонных грузовиков, две звукозаписывающих установки, пара автомобилей с камерами и огромный грузовик с электрогенератором.

Для съемок во Флагстафф поездом доставили 48 лошадей. Еще 250 были арендованы на месте. Съемки начались с натурных сцен, насыщенных действием. Постановкой трюков занимался известный каскадёр Якима Канутт. По его воспоминаниям Кёртиц придумал во время съёмок оригинальный трюк.

“Якка, есть один интересный трюк. Сделаешь его?”

После того, как Канутт обещал быстро ответить “да” или “нет”, режиссер расписал задумку.

“Ты дублируешь Флинна, скачешь на его коне, ведя другого за узечку. Скачешь, что есть сил, чтоб сбежать – а в тебя стреляют и попадают в коня. Он делает то, что ты называешь ’W на скаку’. Когда он падает, ты хватаешься за луку седла другого коня и дальше как ’пони экспресс’. Знаешь, когда ногой касаешься земли, вскакиваешь на него и продолжаешь скачку. Нужно сделать в очень быстром темпе.”

Якима, сам большой выдумщик на трюки, поразился предложению режиссера. Как он сам до такого не додумался раньше! Великолепный трюк. Канутт согласился исполнить задумку за 250 долларов. Он сделал всё как надо в первом же дубле.

Вообще, по признаниям очевидцев, съемки были трудными и неприятными для многих участников процесса. По словам репортёра журнала Hollywood Джона Хилдера: “Полыхали страсти и свирепствовали распри. В один насыщенный событиями уик-энд казалось, что актерский состав вот-вот вынужден будет выбирать сторону - синие или серые - и снова сразится в Гражданской войне голыми руками, камнями или бутафорскими пулями.”

Похоже, что большая часть неустроенности была связана с требовательностью Кёртиса и напряженным распорядком дня, оставившим для любивших весело провести время совсем немного времени. Флинн в одном интервью прессе признавался: “Нас вытаскивают из постелей в пять утра, гонят на завтрак в 5:30, дрожа от холода, мы выходим в полумрак и уезжаем на автобусах в 6… В один день мы в Шнебли Хилл, взирающем в бездну славного Оак Крик Каньона, напоминающего Колорадо. В другой день – мы в девяноста милях от Раунд Хиллс, голодаем в караване, пробирающемся через песчаный невадский шторм (случившийся в Аризоне от голливудских ветродувных машин ).”

Плотный график диктовался тем, что один день натурных съемок обходился в 15000 долларов, а эти дни, случалось, проходили напрасно. Дело в том, что окончательного сценария до сих пор не было. Доработкой написанного назначили заниматься Нормана Рэйли Рейна и Говарда Коха. Однако насколько их участие улучшило ситуацию – неясно.11-го ноября Флинн телеграфировал Хэлу Уоллису: “Практически невозможно продолжать работу без середины сценария..,”

Масла в огонь подливала Мириам Хопкинс. Она была недовольна тем, в чём ей приходится сниматься и какую роль играть. Пользуясь тем, что сценарий дорабатывался прямо на площадке, она требовала более заметных и значимых сцен для своего персонажа. Похоже, Кёртиц не был склонен удовлетворять её амбиции, он гораздо больше экранного времени уделял похождениям комической троицы, состоявшей из Флинна и двух его подручных – “Большого мальчика” Уильямса и Алана Хэйла.

Во многом это было обусловлено письмами поклонников “Додж-Сити”, в которых они просили студию снова свести троицу Флинн-Уильямс-Хэйл вместе. Но также не стоит исключать влияния Эррола, который считал названных актёров не только хорошими партнёрами перед камерой, но и приятными собутыльниками вне площадки. Он хотел, чтобы они почаще были рядом.

Мириам Хопкинс отвечала хитростью. Согласно неопубликованным мемуарам Орри-Келли, художника по костюмам, актриса сделала так, что пошитые для неё наряды оказались не того размера. Пока их переделывали, тянулось время, которое она использовала, чтобы убедить режиссера изменить сценарий под неё.

Работа усложнялась тем, что процесс утверждения изменений в сценарии был многоступенчатым. Сначала с ними соглашался Кёртиц, потом они попадали к ассоциативному продюсеру Роберту Феллоузу. Он переправлял тексты на утверждение Хэлу Уоллису. При этом Уоллис требовал, чтобы сценарий держался в строгом секрете, особенно от Мириам Хопкинс. Он с режиссером согласились добавить ей одну новую сцену, но не хотели, чтобы она знала о ней, пока текст не будет окончательно доработан.

Студия, чтобы не терять деньги, использовала актеров в свободные от съемок дни в рекламных целях. Они во главе с Флинном участвовали в фестивале, организованном во Флагстаффе. Потом Эррол отправился в кинотеатр Орфеум на специальный показ своего предыдущего фильма “Частная жизнь Елизаветы и Эссекса”.

Флинн часто называл съёмки в кино «кучей работы» и “Вирджиния-Сити” не была исключением. Выдержки из его письма раскрывают некоторые детали происходивших тогда событий:

Некоторые натурные сцены были сняты на озере Шервуд, в скалах Васкес в Долине Антилоп и Викторвиле в Калифорнии. Досъёмки экстерьеров проходили на студийном ранчо Warner Calabasas в вестерн-городке оставшемся от “Додж-Сити”.

Интерьеры снимали в павильонах студии в Бёрбанке. Реконструкция знаменитого салуна “Сазерак” в Вирджиния-Сити включала роскошный портрет обнаженной девушки, возлежащей в беседке из облаков и нарциссов. Легенда гласит, что после дюжины рюмок посетители могли видеть, как она дышит. Warner Bros. наняли художника за 2000 долларов, чтобы он воспроизвел оригинальную картину. Затем специалисты по спецэффектам добавили к ней резиновый пузырь, который, надуваясь и сдуваясь, создавал впечатление дыхания девушки.

Киноцензоры в лице офиса Хэйса запретили наготу изображения. Была добавлена ​​простыня, драпирующая грудь и живот девушки. Имитацию подъема и опускания её диафрагмы разрешили оставить. В фильме Алан Хэйл и “Большой мальчик” Уильямс пьют до икоты, и размышляют о том, что девушка может сделать дальше, если они выпьют еще по одной рюмке.

Перед отъездом из Аризоны Кёртиц обратился к Франку Мэттисону, менеджеру съемочной группы, за разрешением оставить Байрона Хаскина и еще несколько человек сделать дополнительные 8 кадров. Мэттисон получил добро от Хэла Уоллиса. Кёртиц вручил Хаскину список из 20 кадров. Когда Мэттисон указал режиссеру на расхождение в количестве с утвержденным числом, Кёртиц просто пожал плечами и сказал, что это улучшит фильм. Ситуация была доведена до сведения Хэла Уоллиса. Обеспокоенный задержками в производстве и превышением бюджета главный продюсер написал режиссеру: “Начиная этот проект, мы дали ему старт, после долгого обсуждения и вашего заверения, что это будет простая картина, и по вашим собственным словам, не отнимет много времени и вы закончите её в начале декабря, чтобы осталось три-четыре недели до начала работы над “Морским ястребом” 2-го января. Сейчас лента на две недели отстает от графика, и мы продолжаем замедляться.”

В качестве примера нерационального расхода времени и средств Уоллис указал на сцену, где персонажи Флинна, Уильямса и Хэйла встречаются в хижине. Эта простая сцена потребовала около 90 дублей и три-четыре перестановки оборудования. Уоллис возмутился затратами на то, что считал проходным эпизодом.

Также Уоллис попросил режиссера не менять диалоги прямо во время съемок. Через Роберта Феллоуза Кёртиц ответил, что только во время репетиции сцен становится ясно какие слова подходят, а какие нет. И режиссер считает, что так он улучшает фильм.

Диалогами, добавленными Кёртицем, возмущался также и сценарист Роберт Бакнер. В письме Феллоузу он заявлял: “Эта небольшая сценка, которую Кёртиц, Флинн и “Большой мальчик” Уильямс слепили сами… Мы работали месяцами, чтобы избавить от такого мусора “Вирджиния-Сити”, и как сценарист я не хочу быть ответственным за их любительскую самодеятельность.”

Кёртиц и Флинн имели слишком большой вес на студии, чтобы их самодеятельность остановили. Поэтому все диалоги остались в режиссерской интерпретации. Добавленные сцены тоже. Более того, режиссер обратился к Уоллису, прося санкционировать пересъемку сцены пересечения реки. Кёртиц придумал как в неё добавить побольше действия. Снимать предлагалось в Чатсворте. Уоллис попросил подсчитать сколько это будет стоить. А потом Уоллис просто пропал. Феллоуз написал Кёртицу 13-го декабря: “Хэл болен. Из того, что я смог выяснить, он близок к нервному срыву и не вернется к работе до следующей недели.” Переснять сцену не удалось.

Кёртиц продолжил съёмки в своей обычной манере: требовательно и безжалостно. Он заставил юного актера Дики Джонса, игравшего в фильме Кобби, 6 раз обежать павильон №2, где проходили съёмки, прежде чем допустил на съемочную площадку в сцену с Флинном. Когда Джонс удивился указанию режиссера, тот пояснил: “Ты должен тяжело дышать!” Когда присутствовавшие в павильоне обратили внимание на ошибки в произношении слов Кёртицем (английский не был его родным языком), он заявил, что выкинет с площадки любого, кто еще будет болтать во время съёмок.

Съемочный процесс закончился 3-го января 1940-го года. “Вирджиния-Сити” выбилась из графика на 17 дней. Перерасход бюджета составил 289000 долларов. В общем и целом, фильм стоил студии 1179000 долларов.

Франк Мэттисон оправдывал перерасход тем, что “Если бы вы взглянули на сценарий, то увидели в нём больше исчерканных синим страниц, чем белых, я не знаю ни одной сцены, в которой не были бы сделаны изменения во время съемок. При всём при этом, я верю, что картина будет хорошей и это оправдает все неприятности и затраты, которые мы понесли, снимая её.”

“Вирджиния-Сити” выделяется исключительно качественной черно-белой картинкой. Всё благодаря опытному оператору Солу Полито. Его съёмки природы отличаются особой красотой, особенно кадры фургонов, медленно движущихся по бескрайним просторам на фоне солнца и облаков.

Впечатление усиливает плавное крещендо Макса Штайнера, создающее чувство ностальгии. “Вирджиния-Сити” предоставила композитору возможность сопоставить величественные виды американского Запада с популярными и романтичными музыкальными темами. Партитура насыщена отрывками из Battle Hymn of the Republic, Dixie, Johnny Comes Marching Home, Bonnie Blue Flag и America.

Премьера “Вирджиния-Сити” проводилась по образцу “Додж-Сити”. Был снаряжен поезд со звездами кино, он отправился из Лос-Анжелеса в Неваду. Премьера состоялась в Вирджиния-Сити 16-го марта 1940-го года при огромном стечении народа. На следующий день поезд звёзд прибыл в Рино. Флинн оказался пьян так, что это было очевидно для всех, кто приближался к нему.

Он должен был сесть на лошадь по имени Диабло и возглавить парад через центр города. Двенадцатилетняя Пенни Портер, которой полагалось ехать за Флинном, так вспоминала, что тогда случилось: «Эррол вскочил в седло и схватился за поводья. Диабло прижал уши. Его глаза стали белыми. Оркестр заиграл марш. Диабло заржал, шагнул в сторону и взгорбился. «Он собирается взбрыкнуть!» - закричала я. Эррол Флинн побледнел. Он схватился за луку седла и невольно впился шпорами в бока Диабло. Пена вспузырилась на длинных серебряных удилах, и одним резким движением, мерин сбросил мою любовь на землю».

Пенни Портер, как и многие другие, ждала волшебного момента, когда она встретит героя своей мечты, только чтобы испытать разочарование увидев его слишком пьяным.

«Эррол встал на одно колено, и я почувствовала, как что-то незримое ускользает», - с горечью вспоминала она. Напуганный Флинн не стал пытаться снова сесть на Диабло. Весь парад он вёл коня под узцы.

Несмотря на всякого рода инциденты, “Вирджиния-Сити” оказался очень прибыльным фильмом. Студии он принёс миллион. Карьера Эррола Флинна достигла пика, ни один актёр не мог сравниться с ним по популярности. А для Кёртица фильм оказался вторым в своеобразной трилогии вестернов, где главную роль исполнил Флинн. Вскоре за “Додж-Сити” и “Вирджиния-Сити” последовал “Дорога на Санта-Фе”.

(с) Свен Железнов

Если интересны статьи про вестерны - ставьте лайки и подписывайтесь на канал!

Больше интересных статей вы можете прочитать в журнале Vintage Pictures https://boosty.to/vintage_pictures

Также читайте:

Вестерн о великом шоумене: “Баффало Билл” (1944)

Вестерн, который должен был рассказать историю Уайата Эрпа: “Додж-Сити” (1939)

Вестерн о злых железнодорожниках: “Джесси Джеймс” (1939)

Революция – это как большая любовь: вестерн “Профессионалы” (1966)

Вестерн в заснеженной Калифорнии: “След кошки” (1954)

Вестерн про городок-призрак и спрятанное золото: “Жёлтое небо” (1948)

Старый добрый вестерн нуар: “Территория Колорадо” (1949)

Линчевать нельзя помиловать: “Случай в Окс-Боу” (1943)

Вестерн по-аргентински: “Путь Гаучо” (1952)

Последнее рандеву Рауля Уолша и Эролла Флинна: вестерн “Серебряная река” (1948)

“Они умерли в своих сапогах” (1941)